У меня есть хороший друг. Быть может, не из тех, кого мы называем самыми близкими – тому способствует определенная разница в возрасте, расстояния между нами, может быть, еще какие-то мелочи. Впрочем, это неважно, я всегда с большой заинтересованностью наблюдаю за тем, как развертывается его жизнь и чаще всего он мне в своей биографии нравится.
Я не устаю в нем отмечать бесконечную способность к изумлению. Мой друг воспринимает этот мир и свою собственную жизнь как постепенно разворачиваемый свиток с посланием Вселенной лично к нему. И чаще всего содержание этого письма его более чем устраивает. Он испытывает искренний восторг, что по рабочим делам он поселился в том подъезде, где когда-то проживал великий русский поэт, чей томик он, повинуясь необъяснимому желанию, положил в свою сумку. Он с эйфорическим восхищением наслаждается красотой городов и берегов, где ему, счастливцу, удалось побывать. Обожает (иногда даже боготворит) своих наставников. Искренне негодует на дурацкие новости из ленты, даже не проверив, не фейк ли это.
Вообще, он удивительно доверчив и восприимчив. Этому его качеству, я, наверное, немного завидую.
При этом, он не носит розовых очков. Он часто бывает саркастичен и снисходителен. Я знаком со многими людьми, которые считают его высокомерным и чуть ли не презрительным по отношению к другим. Но это у человека лицо такое, ничего не сделать.
Главный вопрос, который он у меня вызывает в течение уже нескольких лет: «Ну, неужели сознание не выработало уже определенную привычку к удивительному?
Как он не устает всему так изумляться и радоваться?». Потому, что меня бы это ужасно утомляло.
В общем, рядом с ним я чувствую брюзгой и скептиком.
Но на счастье:
Параграф второй
Есть у меня хороший знакомый. Друзьями мы так и не стали. Наверное, от того что в юности он был слишком занят музыкой и алкоголем, а я – всякими глупостями. Но его одаренность я всегда ценил очень высоко. И до сих пор расстраиваюсь, что его и его напарника музыкальный талант оказался не реализованным в полной мере – частично из-за лени, частично из-за невезухи.
Ныне обитает в фэйсбучной ноосфере и занят постоянным выискиванием свидетельств наступающего (а, скорее всего, давно наступившего) п..ца. Каждая новость, свидетельствующая о еще более глубоком падении в области партии и правительства, отечественного либерального движения, кинематографа, литературы, популярной музыки, да и всякой музыки вообще, высшей и средней школы, автодвижения, масс-медиа и всего остального вызывает у него громкое и эмоциональное возмущение или хотя бы непримиримое ворчание. Которое он немедленно выбрасывает в ленту фэйсбука. Каждый негативный повод по силе воздействия для него – как первый. Будто и не было перед этим еще нескольких лет разочарований и прискорбных симптомов. Его родня и многочисленные приятели его посты аккуратно читают и, подпав под воздействие его харизмы, грамотной аргументации, да и просто удачных формулировок, с готовностью начинают ему… не подпевать… а, скорее, подварчивать, создавая рокочущую резонирующую среду для его сольных выступлений.
Главный вопрос, который он у меня вызывает в течение уже нескольких лет: «Ну неужели сознание не выработало уже определенную привычку к отвратительному? Неужели его персональная эволюция не придумала ему защитного механизма? Как он не устает всем так возмущаться и риторически восклицать?». Потому, что меня бы это просто убило.
Зная его много лет, я не могу заподозрить его в неискренности. То есть, я верю, что каждая глупость и несправедливость отражаются в нем искренней болью. Но не понимаю, зачем он по нескольку раз на дню вытаскивает из ноосферы все новые и новые инфоповоды, порождающие эту боль. Зависимость? Потребность? Аскеза?
В общем, рядом с ним я чувствую прекраснодушным мечтателем (в лучшем случае) или равнодушным жлобом (в худшем).
На счастье, у меня есть хороший друг (см. Параграф первый)
И так в периоде.
Здесь мы видим жизнь во всем многообразии ее проявлений, как моя мама в моем детстве сказала, а я зачем-то запомнил. Впрочем, я много чего запоминаю.
